Операции по удалению миомы матки

 

Любой гинекологический диагноз, особенно если нашли новообразование, такое как миома матки или киста яичника, вызывает сильное беспокойство и страх у многих женщин. Некоторые врачи, к сожалению, сразу начинают пугать пациенток с такими диагнозами и призывать их срочно рожать, при этом ничего не объясняя и иногда даже не назначая никакого лечения. Какой размер миомы является показанием для хирургического лечения, можно ли сохранить матку с таким диагнозом и в будущем иметь детей, какие варианты операций по удалению миомы матки возможны — все эти вопросы мы обсудили с врачом акушером-гинекологом, хирургом Макарищевым Алексеем Яковлевичем, заведующим отделением гинекологии московской клиники «К+31».

Макарищев Алексей Яковлевич — гинеколог

— Алексей Яковлевич, расскажите, пожалуйста, о себе и о ваших интересах в медицине.

— Я — врач акушер-гинеколог, и в нашей клинике «К+31 Петровские ворота» мы оказываем практически все услуги по этой специализации.

Доктора нашего отделения, которое я возглавляю, владеют абсолютно всеми методиками консервативной терапии большого количества гинекологических патологий. Также они владеют навыками медицинских вмешательств, которые возможно проводить прямо на амбулаторном приеме. Ведение беременности — тоже одно из наших направлений. Параллельно с нами работают наши коллеги-репродуктологи — специалисты, которые специализируются на вспомогательных репродуктивных технологиях: ЭКО и все, что с ним связано. Мы все работаем в одной связке, в одном коллективе, дополняя, заменяя друг друга.

Однако основная наша деятельность — оперативная. Мы оказываем ее на высоком уровне: в нашем арсенале имеется самое современное оборудование, благодаря которому мы можем делать практически полный объем, необходимый и возможный в гинекологии.

— В чем особенность современной гинекологии?

— Медицина вообще и гинекология, как ее неотъемная часть, в частности, — одни из древнейших наук на земле. За века существования медицины как науки радикально в ней ничего не меняется. Сейчас все нововведения, по большей части, касаются технических вопросов. Это новое оборудование, которое позволяет делать более точные манипуляции, более прецизионные вмешательства, благодаря которым мы можем проводить органосохраняющие операции — то, что раньше было сделать невозможно. И не имея такой аппаратуры, не имея таких навыков, людям делали радикальные хирургические вмешательства, органоуносящие. В советские времена после некоторых объемов оперативного вмешательства в гинекологии даже давали инвалидность.

Сейчас наша направленность — на то, чтобы максимально любой женский орган сохранить, будь то матка, будь то яичники, маточные трубы и так далее, если это возможно с медицинской точки зрения. И это касается отнюдь не только пациенток, которые не успели реализовать свою репродуктивную функцию. Это касается и всех остальных, которые, с одной стороны, не желают расставаться с органами просто так, а с другой стороны, у нас в организме нет ничего лишнего. Поэтому если есть техническая возможность и есть медицинские показания сохранить этот орган, то мы, естественно, это делаем.

Диагностика в гинекологии

— С какими заболеваниями следует в первую очередь ехать в вашу клинику?

— Многие гинекологические заболевания протекают бессимптомно. В советские времена была прекрасная традиция — диспансеризация раз в год: мазки на флору, УЗИ органов малого таза. И это было правильно, потому что очень многие заболевания протекают бессимптомно, особенно, если это касается шейки матки. Если мы говорим про рак шейки матки, он, к сожалению, не болит.

Про очень многие заболевания женщины узнают на приеме у доктора. У нас есть возможность тут же всю картинку, которую видит доктор, вывести на экран и показать женщине. Когда показываешь на экране, у пациентки никогда не будет вопросов, что ее пытаются обмануть или каким-то образом ввести в заблуждение.

Мне в своей практике было очень больно смотреть на 28-летнюю девушку, которая поступила к нам в то место, где я раньше работал, с последней стадией рака шейки матки, когда уже опухоль разваливалась, и мы все понимали, что мы уже, к сожалению, в этой ситуации ничем помочь не можем. А всего-то нужно было хотя бы иногда посещать гинеколога, а она у него не была на тот момент около пяти лет. Она уже пришла с кровянистыми выделениями, степень развития рака была такова, что медицина в этой ситуации была бессильна, там уже было огромное метастазирование в кости, легкие.

Так вот, это к вопросу, с какими жалобами к нам нужно идти. К нам не нужно идти с жалобами, к нам нужно приходить, чтобы всем было спокойнее — и пациентам, и нам. Наблюдая пациентов хотя бы раз в год, мы спокойны, потому что за год ничего радикально плохого с женщинами не происходит, если это какая-то не экстренная ситуация — разрыв кисты яичника, внематочная беременность, какое-то кровотечение, тоже по разным причинам.

Если есть какая-то симптоматика, если у женщины нерегулярный менструальный цикл и непонятно, с чем это связано, если у нее какие-то периодические возникающие боли внизу живота, но они никак не связаны с фазой цикла, а возникают на фоне полного благополучия, тоже надо задаться вопросом, почему это происходит, и неплохо бы показаться гинекологу.

Многие заболевания мы можем наблюдать, делая те или иные исследования лабораторные или инструментальные, тот же самый ультразвук. В динамике мы можем понимать, угрожает ли что-либо женщине, стоит ли беспокоиться. Может быть, уже пора оперировать, а не ждать, пока то или на образование увеличится до таких размеров, когда мы уже не сможем помочь пациентке лапароскопическим доступом через дырочки, а сможем только через большой, лапаротомный разрез. Или, не дай бог, женщина дождется того, что это новообразование перерастет в злокачественное. Зачем до этого доводить? Не нужно ждать пока где-то что-то произойдет, лучше предугадать эти ситуации.

— Часто ли к вам приходят недодиагностированные или неправильно диагностированные пациенты?

— К сожалению, да. Как правило, к нам приходит пациенты либо с не очень корректными заключениями тех или иных исследований, либо вообще с отсутствием таких, потому как им на месте вовремя такие обследования не посоветовали. Не знаю, с чем это связано, но это факт. И поэтому, когда мы здесь пациентам, приезжающим из регионов, рассказываем, что на сегодняшний день есть в этой области, чем мы можем помочь, чем тот или иной метод лучше, выгоднее отличается от того, что им предлагали раньше, у них в глазах видно искреннее удивление и такое непонимание, почему им другой, такой же доктор-гинеколог не мог это объяснить.

Удаление миомы с сохранением матки

— Почему еще важно сохранить женские органы, помимо реализации репродуктивной функции?

— Безусловно, если мы с вами говорим о женщине, которая хочет сохранить свою репродуктивную функцию, то нам нужно сохранить ей матку, которая будет готова выносить плод до конца срока. Но это не единственное, что требуется от современной гинекологии.

Раньше, когда не было возможности такой тонкой деликатной хирургии, при любых новообразованиях яичников — а это тот орган, который вырабатывает женские половые гормоны и делает женщину женщиной — убирали яичник полностью, чтобы избежать рецидивов в дальнейшем. Сейчас у нас есть возможность даже при гигантских опухолях яичника проводить хирургические вмешательства, позволяющие сохранять такие ткани яичника. Практика показывает, что даже небольшой фрагмент здоровой ткани яичника продолжает продуцировать женские половые гормоны, и женщина продолжает оставаться женщиной. Поэтому вопрос органосохраняющих операции сегодня уже лежит не только в плоскости беременности и родов, он лежит в плоскости качества жизни. Сегодня именно качество жизни определяет наш подход к лечению, потому что есть очень много заболеваний, которые не ведут к гибели, которые не ведут к онкологии, с ними можно мириться. И тут нам нужно определиться: а качество жизни у женщины меняется или нет?

Вот простой пример, что такое качество жизни для разных людей. У нас была одна женщина, которая к нам обратилась совсем по другому поводу, и выяснилось, что у нее еще есть недержание мочи. Оно у нее было настолько выражено, что она круглосуточно ходила с памперсом, потому что подтекание мочи было ежеминутным. Естественно мы предложили оперативное лечение, на что она нам ответила: «То есть вы мне будете давать наркоз и потом что-то резать? Нет, с памперсом прекрасно, я 20 лет хожу и еще столько же прохожу, не надо мне никакой операции». То есть ее качество жизни с ее точки зрения никак не страдает.

И тут же другой пример, когда другая женщина ходит раз в неделю прыгать на батуте, и в момент прыжка у нее образуется капелька мочи. Она не хочет с этим мириться и хочет операцию.

Казалось бы, в одном случае хирургическое лечение показано практически по абсолютным показаниям, в другом случае мы можем попробовать позаниматься на тренажерах, попробовать лазерную терапию, чтобы убрать эту капельку в неделю. Тем не менее, подход у людей к качеству жизни абсолютно разный, мы вынуждены с этим считаться и в том случае, когда мы можем обойтись без хирургического лечения, тем не менее, мы идем на него, потому что женщина не готова жить в этом режиме капельки в неделю, а в другом случае при всех наших уговорах мы вынуждены просто пожать плечами, пожалев, что женщину так и не удалось убедить прооперироваться. Это 15-20-минутная операция, которая избавила бы ее от проблем ношения в круглосуточном режиме урологического памперса. Поэтому качество жизни — это сегодня определяющее понятие, с которым мы вынуждены считаться и на основании которого мы выбираем те или иные методы лечения.

Эмболизация маточных артерий при миоме матки

— Всегда ли требуется операция по удалению миомы матки? Можно ли обойтись эмболизацией маточных артерий?

— Я сам являюсь оперирующим гинекологом. Тем не менее, я всегда предлагаю оперативное лечение в последнюю очередь, а не в первую. Все, что можно лечить или, как минимум, попробовать лечить консервативно, я сначала пытаюсь лечить консервативно. И только если мы вместе с пациентом понимаем, что мы все перепробовали, но, к сожалению, ничего не помогает, только в этом случае мы вместе принимаем решение о необходимости оперативного лечения. Поэтому я совершенно не согласен с тем, что миома — значит, всегда операция. Конечно, нет.

У любого способа лечения миомы есть свои показания и противопоказания. Если мы говорим об эмболизации маточных артерий (процедуре, которая блокирует кровоток к опухоли в матке), то мы должны понимать, что метод хорош, но реально он хорош именно в том случае, когда у нас есть быстрорастущий миоматозный узел, пациентка не реализовала свою репродуктивную функцию и нам нужно максимально сохранить для нее эту возможность.

Но если, допустим, женщине 45-50, у нее пятеро детей и мы видим у нее быстрорастущую миому, которая сопровождается болевыми синдромами из-за нарушения питания в этих быстрорастущих узлах или эти узлы вызывают кровотечение, вплоть до падения гемоглобина до 50 грамм на литр, то, конечно, в этом случае мы не будем предлагать женщине эмболизацию. Проще в этой ситуации с этим узлом или узлами разобраться радикально, тем не менее, сохраняя матку.

Эмболизация маточных артерий при миоме матки — это не самый безобидный метод, ведь мы, нарушая питание в конкретном узле, сами того не желая, частично нарушаем питание и в каком-то участке тела матки тоже. А так как все в малом тазу взаимосвязано, то и функция яичников тоже нарушается. Есть научные работы по этому поводу. Нужно ли молодой девушке преждевременное нарушение кровоснабжения яичников, которое может в дальнейшем привести к их более раннему угасанию?

Ни один из современных методов терапии миомы, если мы говорим про миому, нельзя ставить во главу угла. Для каждого случая, для каждой патологии, для каждого диагноза, для каждого конкретного человека есть наиболее подходящий метод лечения. Кому-то это, безусловно, эмболизация маточных артерий, кому-то — миомэктомия (хирургическая процедура удаления миомы с сохранением матки), кому-то — наблюдение.

— Каждый случай уникален?

— А мы тем и отличаемся от Запада, что они вынуждены работать по некоему алгоритму, и отступив от этого алгоритма хоть на шаг, могут лишиться лицензии. У нас есть индивидуальный подход к конкретному пациенту, и я считаю, что это самое важное — подходить к конкретному человеку, к его конкретным патологиям, конкретным жалобам индивидуально, а не так, как расписано на той или иной директиве или распоряжении.

— Какие методы хирургических вмешательств доступны у вас? Робот-ассистированная хирургия, может быть, лапароскопическая?

— Робот-ассистированные операции — это сегодня, что называется, «самый писк». К сожалению, площадь наших помещений не позволит нам вместить робота da Vinci. Но по моему опыту, для проведения наших гинекологических операций, по большому счету, da Vinci и не требуется. Робот da Vinci, с моей точки зрения, больше востребован в онкологии: там, где нужно уходить глубоко, выделять сосуды, лимфатические узлы, лимфатические группы и так далее.

В обычной медицине, которая сталкивается с доброкачественными новообразованиями, достаточно лапароскопического оборудования. Лапароскопия — это всего-навсего доступ, а правильнее говорить — эндоскопическое оборудование, то есть это то оборудование, которое позволяет через два-три пятимиллиметровых прокола на передней брюшной стенке, которые в дальнейшем будут практически незаметны, совершать абсолютно любые оперативные вмешательства, в любом объеме, при необходимости — вплоть до экстирпации (удаления) матки с придатками.

Операция удаления матки: показания

— Из-за чего может потребоваться удаление органа?

— Исключительно по показаниям. У женщины должны быть показания к операции:

• симптомная миома матки, то есть такая, которая дает постоянные болевые синдромы или кровотечения, которые приводят к анемизации (развитию анемии) пациентки,
• у женщины в анамнезе были заболевания шейки матки, которые ей успешно или безуспешно лечили,
• низкая локализация миоматозных узлов, которые заставляют идти именно на радикальные меры.

Сегодня такие операции для профессионалов рутинны — это то, что мы делаем почти каждый день.

Больницы по удалению миомы матки

— Сможет ли хороший гинеколог-хирург с большим опытом, но без доступа к современному оборудованию, сделать органосохраняющую операцию?

— Когда мы говорим о медицине, мы не должны сваливаться в сторону банального ремесла. Все-таки, когда мы с вами говорим о каких-то навыках, то, конечно же, это должен быть огромный опыт, и если человек, который без этого оборудования в свое время прекрасно справлялся с определенным родом задач, с определенными объемами оперативного вмешательства, уверен, ему не составит большого труда овладеть современной совершенной техникой. Другой вопрос: сможет ли он делать эти операции, не имея такой техники?

Но вот в этом-то как раз и есть отличие тех медицинских заведений, которые могут себе позволить это оборудование, и тех, которые до сих пор его не имеют. При наличии этого оборудования мы всегда говорим о том, что хирургическое лечение протекает легче, послеоперационный период протекает легче, реабилитация пациента проходит быстрее, эффективнее. Главное — это результат, ради которого все это затевается. Он, безусловно, будет несоизмеримо выше, чем при традиционных подходах, при, условно говоря, «старых подходах».

— Какое оборудование есть у вас?

— Мы в своей клинике имеем оборудование немецкой компании Karl Storz. Если проводить аналогию с автомобилями, то это, наверное, Mercedes. Эта надежная техника с минимальным количеством отказов, абсолютно ремонтопригодная, а главное, — работающая четко, деликатно, без сбоев

Для хирурга, поверьте мне, это очень важно — быть на операции спокойным, уверенным, что в нужный момент инструмент, которым ты работаешь, сработает, так, как тебе хочется, а не так, как вдруг сработало некачественное оборудование. Это не только спокойствие доктора, это, прежде всего, безопасность пациента. И работая на таком оборудовании, мы можем себе позволить делать настолько прецизионные вмешательства, что минимизирует травматизацию тканей, а это очень важно, особенно, в органосохраняющих операциях, как следствие минимизирует процессы заживления, время заживления, быстрейшее возвращение к обычному образу жизни.

Ну а главное, как я уже говорил, тот эффект, тот медицинский эффект, который мы получаем, работая на таком оборудовании. Мы полностью убираем образование, ради которого затевалось оперативное лечение, гарантируя, что на данном месте у нас с вами не будет никаких рецидивов, повтора аналогичных ситуаций и так далее.

— В чем специфика подхода в вашей клинике?

— Я во главу угла ставлю индивидуальный подход и считаю это наиболее важным фактором в консультировании, наблюдении и лечении пациента. Много пациенток с миомами, много пациенток с новообразования яичников, с полипами и так далее, но в каждом конкретном случае нужно подходить к конкретному пациенту индивидуально, выбрать тот метод, который подойдет ему и только ему.

Второе: наличие современного высокотехнологичного оборудования. Оно позволяет нам делать вмешательства максимально щадящими, минимально травматичными, а значит с быстрым восстановлением, коротким реабилитационным периодом.

Сейчас это тоже для людей становится немаловажным, очень многие прежде, чем госпитализироваться, спрашивают: «А когда я смогу выйти на работу?». Современная жизнь такова, что люди либо вообще не хотят быть на больничном, либо хотят быть на нем какое-то минимальное количество времени, потому что это материальные потери и поэтому, чем быстрее они вернутся в строй к обычной жизни, тем лучше. Мы можем это позволить. Наше желание — понаблюдать их, как минимум, сутки после оперативного вмешательства, но их самочувствие позволяет совершенно спокойно самостоятельно уезжать из нашей клиники уже в день операции.

— Можно ли сразу после операции вернуться домой на самолете?

— Если есть возможность, то лучше избегать самолет с его меняющимся давлением при взлете, посадке и так далее, это моя личная рекомендация. Лучше, если есть возможность добраться домой другим способом — поезд, автомобиль. Можно самолетом, но хотя бы через неделю после нашего вмешательства.

Удаление миомы матки — цена операции

— Сколько стоит у вас операция по удалению миомы матки?

— Диапазон достаточно широкий, потому что и диапазон оперативных вмешательств, которые мы совершаем, широк.

Если мы говорим про малые оперативные вмешательства, то есть гистерорезектоскопия, с помощью которой мы проводим удаление полипов в матке, удаление миомы, то здесь ценовая категория — 60-70 тыс. руб. «под ключ»: с пребыванием, питанием, наркозом, самой операцией и так далее, без каких-либо дополнительных оплат.

Если мы говорим про лапароскопические вмешательства, тут уже диапазон может быть шире, потому что и объемы при лапароскопии разные. Если мы говорим о минимальном для лапароскопического вмешательства объеме операции, допустим, новообразование яичника, то тут ценник будет в районе 120 тыс. руб. Если мы говорим о более серьезных вмешательствах — миомэктомиях или совсем радикальных операциях, то здесь уже цены могут доходить до 200 тыс. руб.

После операции по удалению миомы матки

— Могут ли после гинекологических вмешательств произойти необратимые изменения во внешности, весе, гормонах, фигуре? Насколько эти вмешательства влияют на качество жизни в плане внешности и гормонов?

— На внешность эти вмешательства, безусловно, влияют, они радикально улучшают эту внешность. Насчет гормонов, если мы с вами все-таки говорим об органосохраняющих операциях, если яичники остаются на месте, то женский гормональный фон вообще никак не меняется, даже если мы что-то сделали с этими яичниками, удаляли новообразования из них. Если там осталось здоровая ткань яичника, то в жизни женщины ничего не происходит.

Даже если были медицинские показания, и мы были вынуждены по медицинским показаниям, убрать яичники, в любом случае, при дальнейшем исследовании, если там все-таки не было никакой онкологии, женщине можно спокойно подобрать заместительную гормональную терапию, которая позволит ей оставаться женщиной еще долгие годы.

— Что бы вы посоветовали женщинам, которые задумались о гинекологической операции по поводу миомы матки, новообразования яичников, полипов?

— Одна голова хорошо, а две лучше. Если у них уже есть какой-то диагноз, у них есть какие-то сомнения, страхи, которые им уже кто-то озвучил, то, наверное, мы, медицина, и уж тем более хирургия, — это тот самый случай, когда нужно семь раз отмерить и только один раз отрезать. В нашем случае, наверное, нужно 27 раз отмерить и только один раз отрезать. Поэтому самый правильный способ — это поинтересоваться еще чьим-нибудь мнением. Если это будет наша клиника, если это будут наши специалисты, я всегда к вашим услугам, пожалуйста, я всегда готов потратить достаточно времени, чтобы человек, уходя от меня, больше не искал еще кого-нибудь, с кем можно проконсультироваться, а получил исчерпывающую информацию на нашем приеме.

Если есть какие-то сомнения, вопросы, вам что-то непонятно, приходите. Я уверяю вас, что мы, взвесив все «за» и «против», приняв во внимание все ваши обследования, проведенные до этого визита, сможем найти то единственное верное решение, которое устроит, в первую очередь, вас. Главное, чтобы пациент был полностью информирован, чтобы полностью понимал, что у него, что с ним предполагается сделать, к чему это приведет, и уже после этого взвешивать все «за» и «против», принимая окончательное решение, о том, где ему оперироваться, кем ему оперироваться, когда и на каких условиях.

 

Интервью записано 27 июля 2023 года.

Беседовал наш коллега Максим Троянский специально для национального портала медицинского туризма RussianHospitals.

Подать заявку на лечение или консультацию с доктором Макарищевым Алексеем Яковлевичем можно на портале RussianHospitals, заполнив форму обращения.