Артроскопия суставов: интервью с доктором про малотравматичный метод

 

Артроскопия, как малотравматичный метод лечения патологий и травм суставов, вызывает у пациентов много вопросов:

• сколько длится восстановление?
• какие возможны осложнения?
• в чем особенности метода артроскопии?

Чтобы ответить на эти вопросы, мы поговорили с травматологом-ортопедом Симагаевым Р. О.

— Роман Олегович, расскажите, пожалуйста, о своем опыте и интересах в медицине!

— Меня зовут Симагаев Роман Олегович. Я руководитель артроскопической службы в клинике, где мы довольно долго и на хорошем уровне занимаемся артроскопической хирургией. Я уже более 20 лет занимаюсь лечением суставов.

О методе артроскопии

— Что такое метод артроскопии и в чем он лучше открытой операции на суставе?

— Артроскопия – это не цель, а метод визуализации, который позволяет нам проводить определенные операции с минимальной травматизацией тканей. Через проколы мы добираемся до нужной нам структуры и проводим там необходимую реконструкцию. Если операцию лучше, проще и менее травматично делать открытым способом, можно ее сделать и открытым способом.

Что касается внутрисуставных патологий, к примеру, коленного сустава, в последнее время артроскопические методы шагнули так далеко и имеют столько преимуществ, что эта тема даже не обсуждается. Никому сейчас и в голову не придет делать операцию на мениске открытым способом, потому что существующие технологии позволяют это сделать гораздо лучше с помощью артроскопических методов. Но есть другая патология, допустим, эндопротезирование. Об артроскопии тут и речи никакой не идет, это совсем другая операция.

Артроскопия – это лишь метод, который мы используем и используем довольно успешно.

Артроскопическая хирургия

— С какими проблемами к вам обращаются?

— Я занимаюсь травмами и заболеваниями крупных суставов. Мои пациенты делятся на две большие категории.

Первая группа пациентов – это спортсмены и люди, ведущие активный образ жизни, считающие себя спортсменами. Сейчас широко распространены разные виды спорта: горные лыжи, тренажерные залы и так далее. Поэтому таких пациентов становится с каждым годом все больше и больше. У них возникают травмы связок, менисков, плечевого сустава и т. д.

Вторая группа – это пациенты после 40 лет, у которых накапливаются проблемы с суставами: артрозы, артриты, повреждения вращающей манжеты плеча, дегенеративные заболевания суставов. И всем этим пациентам мы успешно помогаем.

— На каких суставах вы специализируетесь?

— В 80% случаев я занимаюсь лечением коленных суставов. Это травмы менисков, связок, нестабильность коленного сустава, остеоартрозы. В последнее время я занимаюсь также артроскопией плечевого сустава, а именно повреждениями, разрывами манжеты плечевого сустава, вывихами плечевого сустава, заболеваниями плечевого сустава.

Почему такая дифференциация? Так исторически сложилось у нас в стране, что человек впервые приходит на артроскопическую операцию и начинает заниматься именно коленным суставом, поэтому именно его широко и повсеместно оперируют. Плечо пока не очень активно оперируют у нас в стране, поэтому опыта в артроскопии плечевых суставов у меня больше только по этой причине.

Последствия спортивных травм

— Можно ли после спортивных травм, например, после разрыва крестообразной связки, вернуться в спорт?

— Можно и нужно возвращаться в спорт, и есть успешные примеры этого. Существует множество методик по восстановлению передней крестообразной связки. Они друг от друга отличаются: есть более современные, менее современные и так далее. У нас есть разные техники по восстановлению передней крестообразной связки. Мы пытаемся индивидуально выбирать для каждого пациента именно ту методику, которая ему нужна.

Если же говорить о профессиональных спортсменах, то, к сожалению, не все спортсмены могут вернуться после пластики передней крестообразной связки в большой спорт. Тут можно привести множество примеров известных спортсменов, допустим, тот же Павел Буре, который был прооперирован с Соединенных Штатах, в большой хоккей так и не вернулся. А другой пример – Игорь Акинфеев, который после пластики передней крестообразной связки смог вернуться и до сих пор выступает на высоком уровне.

Хирургия – это, в любом случае, риск. Но наша задача — эти риски минимизировать, и у пациентов, в том числе у спортсменов, есть все шансы вернуться в прежнюю физическую активность, в прежнюю физическую форму, в том числе и выступать на профессиональном уровне.

Какая применяется анестезия?

— Какую анестезию используют при артроскопических операциях?

— Вопрос об анестезии – это вопрос анестезиолога. Анестезиологи у нас – прекрасные специалисты.

Если мы говорим про коленный сустав, это обычно какой-то вариант общей анестезии. Это может быть внутривенный наркоз, если предстоит не очень большая операция, которая занимает 15-30 минут.

Если это более серьезная операция, допустим, реконструкция передней крестообразной связки, то может быть эндотрахеальный наркоз, может быть спинальная анестезия, которая позволяет нам проводить длительные операции. В послеоперационном периоде пациент, которому была проведена спинальная анестезия, не будет испытывать боли в течение 4 часов, что обеспечит более комфортный выход из наркоза.

Что касается плечевого сустава и боли, при операциях на нем медики используют уже двойную анестезию. Это всегда и проводниковая анестезия под контролем УЗИ, и эндотрахеальный вариант общей анестезии. Одно могу гарантировать то, что пациенту, которого я оперирую, 100% будет не больно.

Разница между артроскопическими операциями у детей и взрослых

— Отличается ли подход к детям от подхода к взрослым?

— Безусловно. Есть целый раздел детской ортопедии, нужно учитывать много нюансов, поскольку и лечение, и восстановление после артроскопических операций у детей протекают иначе, чем у взрослых. Некоторые операции мы предпочитаем вообще не делать детям, а подождать, пока они вырастут, пока сформируется скелет. Некоторые операции нужно детям делать, и есть некоторые болезни исключительно детского возраста. И если вовремя ребенку не помочь, не исправить, например, посттравматические изменения в суставах, это может привести к довольно тяжелым последствиям в дальнейшем и перечеркнуть судьбу этого человека. Например, это касается травм менисков: если вовремя не выполнить шов мениска ребенку, это приведет к очень печальным последствиям.

Сложность метода

— Расскажите, пожалуйста, как определяется категория сложности артроскопии суставов?

— Любая операция подразумевает определенные действия, которые мы хотим совершить. Есть несложные и по длительности, и по навыку операции, которые может выполнить врач с двух-пятилетним стажем. Есть сложные реконструкции, когда мы делаем сложные пластики, например, пластику передней крестообразной связки. Если мы говорим о первичной пластике передней крестообразной связки, это одна операция. Когда я, допустим, переделываю эту операцию за моими коллегами или когда я делаю повторную операцию после повторной травмы, это уже совсем другой уровень и другая сложность, потому что переделывать на уже оперированном суставе в разы сложнее. Поэтому в большинстве клиник и существует градация категории сложности, это общепринятая практика.

— Насколько часто вы проводите повторные, так называемые ревизионные операции?

— Я провожу 50-80 ревизионных операций в год при общем количестве порядка 600 операций в год. Это только то, что делаю я. Получается, процентов 20 ревизионных операций. Очень многие врачи за ревизии не берутся.

Риски и осложнения

— Какие возможны риски?

— Любая операция – это риск. Это все равно инвазивный метод, когда мы вмешиваемся в организм человека и пытаемся что-то изменить. Люди постоянно пытаются придумать что-то новое — новые импланты, новые методы лечения — именно для того, чтобы сократить количество осложнений.

Осложнения могут быть инфекционного характера. Это может быть интраоперационная травма. Это может быть особенность развития конкретно этого человека. Буквально недавно я оперировал человека, у которого все органы расположены зеркально, то есть сердце было не слева, а справа. На моей операции это не сильно отразилось, но бывают индивидуальные особенности у конкретного пациента, которые могут предрасполагать к использованию той или иной технологии артроскопической хирургии.

Есть такое понятие, как предоперационное планирование. Чем тщательнее и правильнее спланировано вмешательство, тем меньше будет таких рисков. Один из моих учителей постоянно говорил, что в операционной должен быть минимум творчества. Есть определенная технология, и наша задача — правильно эту технологию воспроизвести. Выбор же этой технологии должен быть сделан заранее, это и есть предоперационное планирование. Для того, чтобы спланировать, мне нужны методы исследования, такие как МРТ, рентген и, конечно, клинический осмотр. Я всегда перед операцией всех пациентов осматриваю.

Да, во время операции бывают экстренные случаи. Тут как раз на помощь приходит опыт врача. Если у меня уже было очень много разных случаев, я знаю, какой выход из экстренной ситуации оптимален, и поэтому я легко могу найти другую технологию и сделать хорошо.

— Может ли случиться переход с малоинвазивной операции на открытую во время вмешательства?

— Я не родился артроскопическим хирургом. Определенную часть своей жизни мы все учились традиционным методам. Если нужно, я легко могу перейти к открытой операции. Иногда лучше что-то сделать открытым методом без использования именно этой техники. Другое дело, что моя обязанность как врача — заранее предупредить пациента об этом, человек должен быть информирован о ходе операции, и о том, что мы планируем сделать.

Выбор хирурга — травматолога-ортопеда

Насколько важна узкая специализация хирурга?

— В вашей области хирурги специализируются на конкретном суставе или они более универсальные специалисты?

— Безусловно, есть у нас такая специализация. Чем больше развивается медицина, тем больше развивается такая узкая направленность. Вообще травматология и ортопедия отделилась от хирургии в конце 60-х годов. Сегодня когда мы говорим «травматолог-ортопед», это может означать разное: один врач занимается протезированием, другой — артроскопической хирургией, третий — хирургией кисти, четвертый — хирургией стопы и так далее.

Что касается артроскопической направленности, такое деление в зависимости от метода, есть только у нас в стране. В большинстве стран мира артроскопия суставов – всего лишь метод. Там разделение хирургов идет в основном по сегментам. Допустим, если человек делает операции на плечевом суставе, то он делает на этом плечевом суставе все, начиная от остеосинтеза переломов, заканчивая протезированием и артроскопией. Но он никогда не возьмется за лечение, например, коленного сустава, потому что он будет специализирован только на конкретной области

В нашей стране, в силу определенных обстоятельств сложилось немного другое разделение, поэтому у нас есть хирурги, которые занимаются именно и только артроскопической хирургией. Я как раз из таких. Последние 10 лет 90% моих операций – именно такие, потому что сам по себе этот метод имеет много специфики и много уникальных качеств.

Сам метод напоминает компьютерную игру: он сводится к тому, что я смотрю на экран и что-то делаю руками. Поэтому когда ко мне приходят молодые доктора на обучение, которые никогда не держали в руках артроскоп, я у них спрашиваю, умеют ли они играть в компьютерные игры и насколько часто они это делают. Дело в том, что навык работы с артроскопом — примерно такой же, как во время компьютерной игры: вы управляете джойстиком или компьютерной мышью, и точно так же я во время операции управляю своими инструментами. Пожилым людям, которые никогда не садились за компьютер, очень тяжело осваивать этот навык.

Как выбрать врача?

— Как выбрать хирурга для операции на суставе?

— Безусловно, имеет значение опыт хирурга при выполнении определенной операции. Чем больше человек оперирует, тем меньше он допускает ошибок. Когда мы приезжаем на курсы к нашим зарубежным коллегам, первый вопрос при знакомстве бывает: «Сколько вы оперируете в год?» И после этого уже понятно, что это за врач, какой у него опыт и что он умеет делать. В нашей профессии имеет значение количество, то есть, как говорят люди, набита ли у вас рука, сколько вы оперируете, простая это для вас операция или сложная. Для меня, возможно, какая-то операция будет простой, а для моего коллеги, который делает две операции в год, эта операция будет сложной.

Однако не только опыт врача имеет значение, но и оборудование, визуализация. Когда я захожу в операционную к моим коллегам, я смотрю на экран и по визуализации — по тому, что человек видит — я могу определить, на каком уровне проводятся операции, потому что артроскопия – это метод визуализации. Оборудование – это наши глаза. Чем лучше оборудование, тем лучше мы можем оперировать и помочь нашим пациентам.

— Стоит ли ехать в погоне за качеством за границу?

— В артроскопической хирургии много специфики, но много людей уже умеют проводить такие операции, многие работают на хорошем уровне. И если раньше мы всегда смотрели на наших западных коллег, брали с них пример, это были наши учителя, потому что у них сама технология появилась немного раньше, то теперь есть достаточно уникальные вещи, которыми мы уже можем поделиться с нашими зарубежными коллегами. Сейчас в навыках мы практически на одном уровне. Есть врачи на Западе, которые хуже нас, есть врачи на Западе, которые лучше нас, как в любой сфере. Катастрофического отставания сейчас уже нет, потому что те же самые технологии, те же самые импланты, то же самое оборудование позволяют нам работать на том же уровне, что и наши коллеги в Германии, в Соединенных Штатах, во Франции.

Преимущества клиники

— Почему стоит поехать на операцию к вам?

— Стационар нашей клиники довольно известен сам по себе, но дело даже не в этом, а в том, что у нас в клинике собраны уникальные возможности для лечения именно таких пациентов. За последние два года клиникой приобретено самое современное, самое лучшее оборудование, соответствующее всем мировым стандартам. В клинике есть все, что требуется: технологии, импланты, врачи, которые умеют проводить артроскопические операции. Профессионалы, которые собраны в нашей клинике, обладают уникальным опытом в лечении именно этой патологии. Я говорю не только о хирургах, я говорю и о реабилитологах, и об анестезиологах. Даже средний медицинский персонал обладает большим опытом.

Мы можем сделать реконструкцию мениска, обладая и опытом, и имплантами, и технологией, потому что это на самом деле довольно сложно и дорого. Где-то в другом месте, возможно, нет ни опыта, ни нужных имплантов. Иногда лучше потратить время и деньги на поездку на артроскопическую операцию в Петербург, чем пытаться что-то делать в другом регионе.

У нас работают отличные специалисты по всем областям, в том числе, и по тем, что окружают хирургию: реабилитация и т.д. У нас хорошие сервисные услуги, человеку здесь лежать комфортно. У нас есть операционные с ламинарными потоками, которые значительно уменьшают послеоперационные риски, чистые и красивые палаты, вежливые медсестры, прекрасные условия. Если бы я был пациентом, то я бы лечился здесь.

Стоимость

— Сориентируйте, пожалуйста, о порядке цен в вашей клинике для операций на суставах.

— Очень большой объем операций, в том числе и для пациентов из регионов, у нас в клинике проводится в счет средств ОМС, ВМП по полису обязательного медицинского страхования, который есть у всех граждан РФ.

Самая простая операция на коленный сустав стоит порядка 60 тыс. руб. Самая дорогая и самая сложная операция на коленном суставе с очень серьезным повреждением может стоить 200-300 тыс. руб.

Страхи пациентов

— Есть ли у пациентов ошибочные представления об артроскопии суставов, которые вы могли бы развенчать?

— Это страх перед операцией. То, что человек боится операции, — это нормально и естественно. Однако медицина в последнее время получила такое серьезное развитие, в том числе это касается и хирургии, что риск послеоперационных осложнений фактически составляет доли десятых процента, и большая часть операций заканчивается успешно для пациента.

Более того, операция – это благо. С помощью операции мы можем вернуть человеку активность. По большому счету, целью артроскопической хирургии не является спасение жизни, с поврежденным мениском можно жить очень долго. Но вот вернуть качество жизни мы можем только с использованием какого-либо хирургического метода. Артроскопия в этом плане – благо, потому что мы можем делать обширные операции, нанося минимальный вред организму. Поэтому и сроки восстановления, и количество дней, которое человек проводит в стационаре, сведены к минимуму. Пациенты в большинстве случаев в стационаре находятся всего 1-2 дня. За эти 1-2 дня мы можем избавить человека от крупных неприятностей, которые могут в дальнейшем привести даже к инвалидизации. Особенно это касается детей.

Как записаться к врачу?

Для того, чтобы приехать на лечение в Санкт-Петербург к доктору Симагаеву Роману Олеговичу, запишитесь по телефону: +7-967-077-5750 или заполните форму обращения выше. Фотографии и имеющиеся обследования направьте на russianhospitals@yandex.com.

 

Беседовал наш коллега Максим Троянский специально для национального портала медицинского туризма RussianHospitals.